О сравнительной патологии воспаления

Предисловие автора
к первому русскому изданию

…Главная цель моего труда состоит в
том, чтобы ус­тановить прочную связь
между патологией и зоологией или,
правильнее, биологией вообще.

Подобно тому как в прежние времена
сравнитель­ная анатомия ограничивалась
лишь изучением челове­ка и высших
животных, в медицине и до сих пор еще
упорно игнорируются все патологические
явления низ­ших животных. А между тем
эти последние, представ­ляя условия
наиболее простые и первобытные, дают,
так сказать, ключ к пониманию сложных
патологиче­ских явлений, входящих в
область медицины.

Изучение воспалительного процесса со
сравнительно патологической точки
зрения дает нам возможность проникнуть
гораздо глубже в сущность этого явления.

19/31 марта 1892 г.

Лекция первая

(Инфекция есть борьба между двумя
организма­ми.— Пример. — Сравнительная
патология как ветвь зоологии. — Основные
элементы этой науки. — Воспале­ние.—
Обзор главных теорий этого явления. —
Современное положение вопроса. —
Необходимость сравнительного метода
для изучения воспаления.)

Главнейшие патологические процессы
исследуются обыкновенно на позвоночных,
да и то начиная с лягушек, т. е. с животных,
уже очень сложных. Этим объ­ясняется
крайняя трудность изучения и анализа
пато­логических явлений. Но задача
может быть значитель­но облегчена,
если мы обратимся к низшим животным, у
которых все процессы гораздо проще.
Исходя из та­кой точки зрения, я и
решаюсь в качестве зоолога про­честь
эти несколько лекций.

Нет надобности приводить специальные
доказа­тельства в подтверждение того,
что болезнь и патоло­гические процессы
следуют тем же законам эволюции, как
сам человек и высшие животные. Все
организмы, начиная с самых низших,
подвержены инфекционным болезням,
вызываемым различными паразитами.
Совершенно
естественно предположить, что паразитизм
производит целый ряд определенных
болезненных яв­лений в зараженном
организме и вызывает в то же время
реакцию с его стороны.

Исследуя животных или растения,мы
находим, что очень многое в их организации
приспособлено к напа­дению или защите.
Твердые покровы рака, скорлупа моллюсков,
зубы позвоночных и многие другие органы
— все это охранительные средства животных
в их посто­янной борьбе. Одно перечисление
подобных органов потребовало бы полного
изложения сравнительной ана­томии.

Нетрудно доказать, что активное нападение
легко превращаетсяв инфекцию. Спустимся в мир низших
существ и остановимся на биологических
отношениях некоторых видов инфузорий.

Между этими животными есть группа
сосущих -ацинеты.
Они снабжены присосками, направленными
в разные стороны и служащими для нападения
на инфузории других видов и для
всасывания их содержимого. Большинство
этих ацинет прикрепляется к различным
подводным предметам и играет роль
настоящих хищ­ников. Наблюдая их образ
жизни, можно легко объяс­нить многие
стороны их организации, приспособленной
к активной борьбе с другими инфузориями;
сопротивление последних также совершенно
ясно.

Между ацинетами есть очень мелкие
представители. Вместо того чтобы быть
прикрепленными к подводному предмету
и привлекать к себе добычу, они, напротив,
свободны и, выбирая более крупных
инфузорий, сами прикрепляются к ним.
Эти маленькие ацинеты проникают сквозь
покровы своей добычи, внедряются внутрь
ее и ведут в ней паразитический образ
жизни.

Пример этого показывает нам, что очень
близкие органы — два вида одного и того
же рода могут, с од­ной стороны, быть
нападающими хищниками, а с другой —
паразитами, производящими настоящую
инфек­цию. Если явления нападения и
защиты составляют предметы зоологического
исследования, то и столь близкие им
явления инфекции и сопротивления ей
вхо­дят в ту же область исследования.
Между этими явле­ниями только та
разница, что активная борьба между
животными бросается в глаза наблюдателя,
и потому естествоиспытатели давно
обратили на нее внимание, тогда как
более скрытые явления инфекции были
на­блюдаемы только очень редко и
недостаточно.

Итак, одна из отраслевой зоологии должна
быть по­священа изучению многочисленных
приспособлений жи­вотного организма
для проникновения в другое живот­ное
и для жизни в нем. С другой стороны, и
главным образом, она должна изучать
органы защиты, явления реакции в
организме, подверженном нападению со
сто­роны паразитов.

Таким образом, должна возникнуть отрасль
общей зоологии, т. е. сравнительная
патология животных, которая будет во
многих отношениях отличаться от ныне
существующей сравнительной патологии.
В то время как эта последняя, основанная
главным образом вете­ринарами,
применяется исключительно к высшим
жи­вотным, а именно к позвоночным,
настоящая сравни­тельная патология
должна обнимать весь животный мир в его
целом и изучать его с самой общей
биологи­ческой точки зрения.

Основные элементы сравнительной
патологии, изу­чаемой с этой точки
зрения, были заложены уже при­близительно
треть века назад: почти одновременно,
в 1857 и 1858 гг. Дарвином была обоснована
научным образом теория естественного
подбора, затем Пастером — биологическая
теория брожения и Вирховом — целлюлярная
патология. Первая из этих теорий, служащая
в настоящее время основанием для всякого
био­логического исследования, доказала
преемственность развития организованных
существ и объяснила явления целесообразности.
Она констатировала, что одни полез­ные
признаки упрочиваются борьбой за
существование, вредные же устраняются
естественным подбором.

Биологическая теория брожения, созданная
Пастером благодаря его открытию фермента
молочнокислого брожения в 1857 г. и фермента
масляного брожения в 1861 г., сразу указала
путь для объяснения причин инфек­ции.
Давен получил вследствие этого возможность
выдви­нуть забытое открытие микроба
сибирской язвы и тем дать точку отправления
патологической бактериологии.

Но несмотря на то что основы этой науки
были уже давно установлены, мы и в
настоящее время еще недостаточно
подготовлены для изучения вопросов
об­щей патологии с сравнительной
точки зрения.

Возьмем, например, воспаление, которое
есть, как всем известно, явление,
преобладающее во всей пато­логии.

…Совершенно ошибочно приписывают
телеологиче­ский характер фагоцитной
теории, рассматривающей воспаление как
реакцию организма против раздражаю­щих
деятелей. Вся эта теория основана на
законе эволюции, по которой свойства,
полезные организму, со­храняются
естественным подбором, тогда как вредные
постепенно уничтожаются. Из низших
животных выжи­вают те, у которых
подвижные клетки, выходя на борьбу с
врагом, захватывают его и разрушают,
другие же, фагоциты которых не
функционировали, должны необходимо
погибнуть. Вследствие подобного
естествен­ного подбора полезные
свойства, и в числе их те, ко­торые
служат для воспалительной реакции,
устанавли­вались и передавались без
заранее предустановленной какой-нибудь
цели, как это должно было бы делаться с
телеологической точки зрения.

Много раз делали также следующее
возражение: если фагоцитная реакция
развилась для защиты орга­низма против
угрожаемой опасности, то как объяснить,
что именно в тех случаях, когда организм
находится в особенной опасности, фагоциты
отказываются выпол­нять роль? Это
возражение есть также следствие неполного
знакомства с принципами теории. Именно
потому, что защита фагоцитов развивается
по закону естествен­ного подбора, а
не вследствие предначертанной заранее
цели, вполне понятно, что бывают случаи,
где фаго­циты не исполняют своей роли,
что угрожает организ­му большой
опасностью и смертью. В природе
встреча­ются различные признаки, то
полезные, то вредные организму. Первые
способствуют выживанию, вторые — смерти.
Возьмем, например, два организма: один,
фаго­циты которого легко отталкиваются
микробами, и дру­гой, у которого,
наоборот, фагоциты обнаруживают
положительную чувствительность,
обусловливающую значительный фагоцитоз.
Первый скоро станет добычей паразитов,
будет уничтожен естественным подбором,
тогда как второй будет сопротивляться
инфекции, вы­живет и произведет
потомство, одаренное теми же фагоцитными
свойствами. Очевидно, что при таких
усло­виях деятельность фагоцитов,
поддерживаемая подбо­ром, усилится.

Но целительная сила природы, главный
элемент ко­торой составляют
воспалительные реакции, вовсе не есть
еще приспособление, достигшее совершенства.
Частые болезни и случаи преждевременной
смерти до­статочно это доказывают.
Фагоцитный аппарат еще не достиг
последней степени своего развития и
находится на пути совершенствования.
Очень часто фагоциты уда­ляются от
неприятеля или разрушают элементы
орга­низма, часть которого они сами
составляют (как при склерозах). Это
несовершенство сделало необходимым
деятельное вмешательство человека
неудовлетворенно­го функцией своей
естественной целебной силы.

Защита организма против вредных деятелей,
скон­центрированных в фагоцитном
аппарате и соматической нервной системе,
распространилась и на нервный аппа­рат
психической деятельности. К нервным
клеткам, управляющим сокращением и
расширением сосудов, присоединяются
клетки, производящие мысль и воле­вые
акты. Результатом функций этих психических
кле­ток явилась целая наука, имеющая
целью защиту орга­низма против вредных
факторов.

Чтобы усилить целебное воспаление,
наука изобре­ла разные методы (как во
многих случаях искусствен­ных
повреждений), облегчающие воспалительною
реакцию. Применение деятелей, возбуждающих
воспалений как бленнорейного яда,
туберкулина и кантаридина, представляет
сознательное продвижение мер защиты,
выработанных бессознательно целым
рядом существ в их борьбе за существование.

Но как бессознательный реакционный
аппарат — целебные силы природы с их
фагоцитами — далеко не совершенен, так
и сознательный реакционный аппарат—
медицина—вовсе не представляет
совершенства. Чтобы достигнуть своей
конечной цели, она должна почерпнуть
знания во всех менее сложных научных
отраслях и, между прочим, в биологии,
изучающей организмы и их эволюцию.

Применение сравнительнопатологической
точки зре­ния полезно не только при
изучении воспаления; другие задачи
медицины тоже могут получить свою
выго­ду от этого сравнительного
метода.

При изучении лихорадки надо было бы
начать с ис­следования производства
тепла низшими организмами и стараться
подметить первые шаги этого производства
у позвоночных, например у рептилий,
чтобы уловить первоначальные проявления
лихорадочной реакции. Так как многие
из этих явлений развились в предшество­вавшие
геологические эпохи, то следовало бы
еще со­ставить понятие об условиях,
в которых жили первые теплокровные
животные.

В третьем важном патологическом вопросе
— об опу­холях—сравнительная патология
может оказать неос­поримые услуги.
Так как многие низшие организмы,
растительные и животные, подвержены
образованию опухолей, то гораздо легче
на них констатировать роль паразитов
в этиологии этих болезненных образований
и отбросить теорию их происхождения из
остатков за­родышевых пластов.

Вопрос об атрофиях, тесно примыкающий
к вопро­су о хронических воспалениях,
тоже должен рассматри­ваться с точки
зрения сравнительной патологии. Атро­фии
представляют собой еще одну главу в
патологии, в которой фагоцитарные
явления играют вполне первен­ствующую
роль.

Но если, с одной стороны, медицина может
многое почерпнуть от биологии, часть
которой она сама состав­ляет, то и она
может быть не бесполезна для последней.
Общая биология в свою очередь может
получить большую выгоду, присоединяя
к предметам своего ис­следования
болезненные явления, изучаемые
патологи­ей. Очень часто биология
испытывает затруднения при изучении
процессов эволюции, так как эти явления
представляются ей уже в окончательной
форме. Так, для ближайшего анализа актов
естественного подбора явления,
встречающиеся в природе слишком
уравнове­шенными, вовсе не доставляют
благоприятного мате­риала; надо
изучить менее стойкие явления, менее
со­вершенные аппараты, одним словом,
явления, в кото­рых естественный
подбор можно наблюдать каждый день.
Таковы именно болезненные явления с
вызывае­мыми ими реакциями, борьба
между организмом и его врагами; такие
явления представляют лучший случай для
изучения хода естественного подбора.
В этой борь­бе постоянно имеются
выживающие, избранные подбо­ром, -и
умирающие, исключенные тем же фактором.
С одной стороны, избранными оказываются
победите­ли— организмы, а уничтоженными
— паразиты, с дру­гой стороны,
исключаются побежденные организмы и
избираются торжествующие паразиты.

Итак, я кончаю тем, чем начал. Общая
патология должна быть соединена с
зоологией, или, скорее, с биологией,
чтобы составить ее отрасль — сравнительную
патологию. Развитие этой зарождающейся
науки еще впереди, а между тем она уже
теперь может оказать услуги медицине.
Облегчая анализ реакционных явле­ний,
она указывает элементы, которые должны
быть особенно тщательно охраняемы в
борьбе организма против своих врагов,
и таким образом содействует ре­шению
одной из величайших задач человечества.

Вопрос. Какую связь видит автор
между фагоцитарной и эволюционной
теорией?